Ckassa: прием платежей за игры — это «багровый океан»

Выручка Ckassa в России за первое полугодие 2024 года составила 90 млн рублей. Компания принимает платежи, продает платежный контент, а также разрабатывает собственный финтех-софт. CEO и сооснователь сервиса Ckassa Андрей Рычков рассказал о трендах в финтехе, регуляторных решениях и будущем платежей.  

Как бы вы охарактеризовали 2024 год для компании?


В первой половине 2024 года нам удалось достичь большинства показателей. Как разработчики за это время мы выпустили серию финтех-продуктов для самозанятых. 

Мы заканчиваем реализацию офлайн-оплаты по QR. В этом методе большая потребность, например, у национальных парков.

Мы выпускаем также новый продукт — эквайринг для блокчейн-сетей. В нем мы воспроизвели все классические банковские методы: платежи, трансферы поверх блокчейн-сетей, и именно в этом наше ноу-хау. 

«Этот продукт мы планируем продавать на экспорт, потому что в России законодательство пока не позволяет использовать технологию блокчейн в полной мере». 

В феврале мы вошли в рынок платежей за игры как платежный сервис. Сейчас это один из базовых продуктов, и мы его активно тиражируем. Предлагаем игровой платежный контент другим участникам рынка. 

Расскажите подробнее о продуктах, которые выпускает компания.

Если говорить про сегмент B2C, конкретно про прием платежей за игры, — это «багровый океан». На этом рынке огромное число игроков, которые предлагают достаточно высокие комиссии для физических лиц. Мы смогли за счет короткого плеча предложить продукт с хорошими денежными условиями. В нашем случае комиссия минимальная по рынку, может, один игрок предлагает ставку чуть ниже. Мы предлагаем высокую надежность и хорошую интеграцию в наши банки-эквайеры, быстро делаем независимые платежные витрины с игровым контентом. 

Кроме того, мы создаем новую платежную форму. Главная метрика для нее — минимальное количество времени, которое проводит потребитель на форме оплаты. Обычно банки хотят задержать у себя клиента, допродать продукт и чем-то обременить, а мы добиваемся того, чтобы потребитель у нас находился буквально пару секунд. 

Если же говорить про B2B, то мы работаем в качестве платежного агрегатора. Так, мы не предлагаем услуги, например, по цене Сбера или ВТБ за электронную коммерцию, а вместо этого формируем дополнительные ценности: делаем мини-сайты для клиентов, помогаем выполнить все правила платежных систем, предоставляем техподдержку, помогаем обрабатывать опротестования. Мы делаем то, что маленькие ИП и самозанятые не в состоянии реализовать без помощи, чтобы стать классическим игроком электронной коммерции.  

Какие цели стоят перед компанией в будущем? 

Мы развиваем продукты для самозанятых. У нас сейчас один из ключевых таргетов — это онбординг. Пока он занимает несколько дней, и наша задача — свести его к нескольким часам. 

Активно взаимодействуя с банками-партнерами, мы срезаем самые острые углы по всем вопросам работы с самозанятыми. Простой пример: электронная подпись или электронный документооборот. Закон об ЭДО существует лет 15, но с самозанятыми мы не можем подписать договор гос ключом. И дело не в том, что закон не позволяет, проблема в банках: они не готовы принимать такую подпись. 

Еще приведу пример. Весь прошлый год мы работали с тем, что банки напрямую отрицали статус самозанятого и говорили, что это физлица, которые вообще не могут быть предпринимателями. В итоге разобрались. Да, сейчас этот сегмент не сильно доходный, но он интересен нам, потому что инертный. Если вы начали работать с самозанятыми — потерять таких клиентов сложно.

Продолжаем много инвестировать в блокчейны. Больше года мы занимаемся разработкой крипто-эквайринга, и в начале проекта было не очень понятно, когда сможем на этом заработать. У нас была и остается некая, даже слепая, вера в продукт. С другой стороны — риторика регулятора и законодательная база сильно поменялись, они становятся все более направленными на развитие этого рынка. 

Мы развиваем также трек по экспортному эквайрингу. Российские магазины нуждаются в потребителях вне страны так же, как и магазины за рубежом — в российских покупателях. В связи с этим мы планируем развивать различные локальные методы платежа. Это не платежные системы, как Visa и Mastercard, а различные кваренги (платежная инфраструктура для безналичной оплаты товаров и услуг при помощи QR-кода, например, СБП). 

Продолжим развитие платежей за игры. Сейчас мы ведем переговоры с крупными площадками, где много физических лиц, которым можно предложить сервис. 

Какие технологии вы внедряете в свои продукты? 



Мы инвестируем больше половины прибыли в развитие и инновации. Сейчас гремит ИИ, мы здесь не отстаем, но двигаемся в своей логике, без трясущихся рук. Мы собираемся применять ИИ на форме оплаты для наших мерчантов: например, описательную часть о товаре или услуге будет генерить ИИ. 

Второй трек, на который мы достаточно внимательно смотрим, — это блокчейн. Им мы занялись больше года назад и, можно сказать, что уже готовы к международным расчетам и можем поставлять эти решения, в том числе с учетом требований регулятора. 

«По нашим расчетам, через три года мы будем платить банковской картой только в одном случае из пяти». 

По нашим расчетам, через три года мы будем платить банковской картой только в одном случае из пяти. На смену картам придут  СБП, QR-код, цифровой рубль с очень низкой или нулевой комиссионной нагрузкой. Поэтому мы активно смотрим на трек отказа от комиссии при транзакциях. Верим, что рано или поздно классические 2,5% комиссии за переводы по банковским картам уйдут в прошлое и придут модели оплаты по подписке с дополнительными профитами для плательщиков. Конкурировать за мерчанта надо будет не с помощью меньшей комиссии, а предлагая сервисные функции. 


Какие дополнительные услуги могут предложить банки?

При появлении цифрового рубля банки теряют доступ к пассивам физлиц, то есть они не могут сдерживать таких клиентов, заковывать их в свою банковскую систему. Так, банки будут вынуждены сервисным образом уговаривать физлиц остаться. В этом случае потребуется менять бизнес-модель, становиться классическим фитнесом и предлагать услугу, которую другие предпочитают не предоставлять. 

«Банкам надо менять бизнес-модель, становиться классическим финтехом и предлагать услугу, которую другие предпочитают не предоставлять».

Крупные банки уже несколько лет активно создают собственные экосистемы, которые, помимо банковских услуг, включают маркетплейсы, смарт-устройства, онлайн-кинотеатры, билетные и отельные сервисы, брокерские услуги, доставку, страхование, сервисы покупки недвижимости и так далее. 

Еще одно направление сервисного подхода для банков — продажа банкинга. Обладание банковской лицензией — это дорогостоящий процесс даже не в плане денег, а скорее в части персонала и сыгранных команд, которые не допускают ошибок. Так что ритейл скорее будет предпочитать покупать услуги банкинга как сервиса. Получается, банк будет торговать и работать не в классическом B2C или B2B, а в B2B2C.  

Какие вызовы стоят перед компанией?

Основной блок проблем для нас связан отчасти со 161 федеральным законом. Дело в том, что мы действуем как платежный агрегатор и не можем привлекать неопределенное количество банков для реализации наших функций. Это значит, что, имея, например, контракт с Газпромбанком, мы не можем подключить Сбербанк в один и тот же клиентский договор с мерчантом. Таким образом, клиенты, которых мы обслуживаем через Газпромбанк, никогда не увидят кнопки SberPay или Alfa Pay. Или если банк, например, подвергается DDoS-атаке, мы не можем включить альтернативный. 

Вторая проблема — юридическое налаживание бизнес-процессов в самих банках. Юристы перестраховываются по разным причинам, ставят блок на определенный вид деятельности. Сейчас мы не являемся прямым участником рынка, действуя всегда под лицензией конкретного банка, поэтому у нас такая зависимость. 

Однако мы ожидаем, что произойдет изменение законодательства в части НППУ — небанковских поставщиков платежных услуг. В этом случае мы получим возможность подключиться к НСПК напрямую, стать самостоятельным участником рынка, войти в зону регулирования ЦБ и получить значительно больше свободы в принятии решений. 

Какие тенденции на финтех-рынке вы можете отметить? 

Конечно, реализация решений в области блокчейн и цифрового рубля. Все больше пользователей будут платить различными локальными методами платежа: в России это и СБП, и те же кошельки Ozon, Wildberries, Avito, собственные методы токенизации CIberPay, Альфа Pay, Т-pay, Я-pay и т.д. 

Считаем, что оплата по биометрии станет нишевым инструментом, например, при входе в метро, то есть там, где есть большой поток клиентов.

Явный тренд — запирание пользователя в экосистемах банков и крупного ритейла. Следующий за этим шаг — объединение экосистем, например, когда Ozon-кошельком мы сможем оплатить покупку на Wildberries или Яндекс Маркете. 

Чем больше будет нишевых пересечений между игроками рынка, основанных на локальных методах и блокчейне, тем меньше вероятность отказа платежной инфраструктуры. И большой плюс заключается в том, что такое взаимодействие невозможно отследить международным платежным системам. И мы убеждены, что чем сильнее будут развиваться горизонтальные взаимосвязи, тем будет всем легче, в том числе, и для проведения трансграничных оплат.